Кажется, встречи на крышах уже начинали становиться его личной "фишкой", хотя на этот раз место выбирал не он. Когда спустя всего лишь пару часов после столкновения в Лурде он ощутил знакомый мысленный зов, он сперва даже подумал, что Сатана ошибся, но ментальный вызов - не телефонный звонок, и промахов быть не может.
"Слушаю" - в мыслях скрыть эмоции куда сложнее, но он не допустил в своем ответе даже намека на удивление. Мысленный голос демона звучал непривычно тихо, хотя и с оттенком привычной насмешки, как бы возвышавшей его над всем миром и будто служившей немым посланием: "Да ладно тебе, к Дьяволу субординацию, прости за каламбур". И все же Сатаниэль показался ему необычно задумчивым и серьезным.
"Говорят, с крыши мэрии в Чикаго открывается неплохой вид. Не хочешь оценить?"
"Ты предлагаешь встретиться?"
"Я прошу тебя о встрече" - с нажимом откликнулся князь лжецов, который на памяти Люца не сказал ни слова неправды, лишь мог столь искусно преподнести истину, что в нее сложно было поверить. Архангел помедлил секунду, которая отозвалась на другом конце связи тяжелым вздохом и кивнул, посылая ментальное согласие, на которое необязательно было тратить слова.
В Чикаго было прохладно и ветрено, небо казалось замерзшим и низким, а на крыше и вовсе казалось, что его можно достать руками. Он подавил детское желание встать на цыпочки и попробовать дотянуться до густых сизых облаков, накрывавших город туманным покрывалом, и ступил на открытую площадку, где располагался запущенный в последнее время декоративный зеленый сад. Запах сырости ударил в ноздри, холодок давно растаявшего снега почему-то витал вокруг, тревожа неясные полустершиеся воспоминания.
Сатаниэль стоял спиной к нему, хотя наверняка уже почувствовал его приближение - демонстрировал ли пренебрежение или доверие, пока было неясно. Взгляд демона скользил по крышам полусонных домов, между которыми гулял холодный ветер, подхватывая обрывки мусора и разнося их по всем углам. Небо нависало над ним немой угрозой, тучи сомкнулись так, что захоти какая-нибудь звезда упасть в ладони, она не смогла бы пробиться сквозь облачный купол.
- Вид, однако, не самый радостный, - негромко заметил он, подходя и становясь рядом. - Хотя, подозреваю, что на большее рассчитывать трудно.
Их взгляды встретились, отразившись один в другом. Тьма во тьме, насмешка в насмешке. Повисшая тишина не была неуютной и, хотя они даже не прибегали к ментальному общению, слова летали между ними, рикошетя, как теннисные мячики.
"Ты пришел"
"Ты звал"
Легкий кивок, улыбка в уголках губ. Где-то там, внизу, сталкивались друг с другом свет и тьма, рушились империи, обесценивались заветы. Здесь, в трех шагах от небес, стояли рядом демон и ангел, которые давно пресекли черту. Увы, у них не было времени оценить красоту мгновения.
- О чем ты хотел поговорить?

Вообще-то крыша местом для встречи выбрана для осуществления тактического преимущества: сложно подобраться незамеченным, когда имеется ограниченная территория, да и та просматривается, как на ладони. Только практичность и ничего более.
Все правильно, ментальный зов бьет без промаха, как хороший снайпер пятого нортумберлендского стрелкового полка, Купидон и римский легионер гвоздем в ладонь. Да и Люцифер вряд ли бы стал игнорировать бывшего вассала, получив весточку всего через миг, по меркам бессмертных, после занимательной прогулки с цирком и конями.
Криком никогда ничему не поможешь и ничего не докажешь, а уж повышать голос мысленно без возможности дотянуться до собеседника фактически и тактильно рассказать, кто где не прав - вообще дело смехотворное в своей бесполезности, к тому же, сейчас возникший вопрос не заключается в поиске виноватых, дело во второй части Марлезонского балета с рассуждениями на тему, что делать в сложившейся заднице. Особенно, когда есть, что терять...ну хорошо, допустим это громко сказано, но все же некоторый...якорь наличествует. И сие немного отвлекает, делая уязвимым. Слегка.
Между небом и землей поросенок вился… ха-ха. Мда. Шутка не удалась, хотя, они, те, кто может поднять взгляд от серого асфальта и отодвинуть шторки уходящих в пустое небо окон, как раз и подвешены словно за хвост в войне, которую затеяли не они, но разгребать придется. Больше просто некому.
Наконец Люцифер явил свою светозарную персону. Хмыкнув еле слышно на замечание бывшего сюзерена, Сатанаэль аки полководец перед картой на болезненно-бледной стене заложил руки за спину, разворачивая плечи и вглядываясь в точку за скучно-свинцовым горизонтом. Ансамбль песен и плясок свое уже отыграл. Как там было? Когда говорят пушки, музы молчат.
Здесь. Сейчас. Правда тьмы или ложный постулат света? Не суть. Цель. Средство. Бросок в кроваво-чернильный омут без страховки и облетевшие лурдовским снегом пепельные крылья - ответ на незаданный сухими губами вопрос. Без шансов на помилование. Без надобности в казни.
- Ты знаешь, о чем, вернее, о ком.

Еще только шагая в телепортационный поток, за миг до того, как тело расщепится на атомы, чтобы через доли секунды воссоздаться вновь в пункте назначения, он уловил плотный, пульсирующий слой защитной материи, окутавшей здание мэрии от самого фундамента и захватывающего метров пять над уровнем крыши. Его самого "барьер" пропустил мгновенно - Сатана защищался явно не от него. Люцифер хмыкнул и незаметным движением укрепил защиту, примешав к ней незримые "волокна" собственной силы, накрепко переплетшиеся с нитями, оставленными демоном. Мельком оценив получившееся произведение искусства, он целиком обратил свое внимание на призывателя. Оба они стояли на некотором расстоянии друг от друга, и на первый взгляд это очень напоминало военные переговоры двух враждующих стран, когда каждый из послов боится внезапного нападения со стороны другого. На деле было лишь давней, ще не успевшей изжить себя, привычкой: король Ада не любил нарушения личного пространства, а Сатаниэль, со свойственной ему проницательностью, выдерживал эту дистанцию.
- Ты рискуешь, - спокойно, без каких-либо эмоций, заметил архангел. Сатана и правда играл с огнем, буквально ходя по грани. И началось это задолго до сегодняшнего вызова, даже раньше внезапного союзничества в Лурде. Было что-то в его природе изначально непохожее на сущность остальных демонов. О, конечно, Люцифер не работал конвейером, штампуя клонов, каждое его творение было уникальным, но в конечном итоге практически все они оказывались на одном балу, танцуя под одну музыку и узнавая друг друга под одинаковыми масками. Сатаниэль то ли не умел танцевать, то ли забывал надеть маску. И если раньше это могло сойти ему с рук, то теперь, в разгар развернувшейся борьбы за трон, он любым шагом не в такт общему строю мог поставить себя под удар.
...в том числе, и настоящим. Люцифер несколько секунд молча смотрел на бывшего вассала, подмечая малейшие отголоски мыслей и чувств в его немного усталых глазах. Юлить или заставлять говорить более открыто не стал, кивнул в ответ:
- Догадываюсь.
В этот момент Люцифер невольно задумался, похожа ли девушка, заставившаяся одного из самых могущественных демонов Преисподней так рисковать, на своего отца. С генами демонов все обстояло сложнее, чем с человеческими - меняя внутреннюю природу, они практически не влияли на внешнее ее проявление. Можно было найти в десять раз больше сходства Авии с каким-нибудь плотником из Непала, чем с Сатаной, и все же что-то в очертании губ, линии бровей или манере задумчиво останавливать взгляд свидетельствовало об их общей природе.
- Ты хочешь, чтобы я что-то сделал для твоей дочери? - предположил он, выжидающе глядя на демона. Спрашивать, зачем ему это вдруг понадобилось через столько лет, не стал. Ведь, скорее всего, Сатана узнал о собственном ребенке не так уж давно...

Было бы странно, не почуй архидемон вмешательства в плетения своей защиты - Люцифер укрепил барьер обманно-хрупкой вязью собственного колдовства. Энергии двух существ признали друг друга и накрепко связались прочным узлом, способным сдержать не больше не меньше штурм здания конницей Тамерлана. Они не были закадычными друзьями, как и идейными противниками, скорее еще в бытности властителем Преисподней, Люцифер не навязывал Сатане свою власть, а последний хранил разумную верность сюзерену, не опускаясь до обожания или беснующийся сдерживаемой зависти трону. Просто Люц всегда мог положиться на князя лжецов, хоть подобных заверений со стороны  тогда еще вассала не было сказано ни разу. Сейчас расстановка сил сменилась,  но Сатаниэль слишком хорошо знал бывшего шефа, чтобы поверить в сдвинутость личности оного на 180 градусов по фазе. А значит, бывший властитель темных глубин Преисподней может все так же положиться на него, пока не совершит Поступок, что пошатнет эти отношения. При этом, Светозарный первым узнает, что перешагнул установленную для него и себя Сатаной грань. Данное решение было чем-то вроде обещания, что без обоснованных причин Сати не кинет Люца в глубоком дерьме, если таковое вдруг случиться. И, в свою очередь, ждет аналогичного в ответ.
Чуть фыркнув смешливо на замечание о собственном риске, претендент на Адский престол криво ухмыльнулся уголком губ:
- Как всегда.
Что ж, зажженному положено гореть -
Мы не знаем, что судьба подбросит вскоре:
Даст она кому-то жизнь, кому-то - смерть,
Ну, а с вами нас всегда рассудит море...
Вопреки кажущемуся,король лжецов танцевал настолько виртуозно и менял столь искусно сделанные маски, что ему было скучно толпиться в общем круге, отстукивая общий приземленный ритм. Опасно быть особенным в легионе темных. Иначе Сатанаэль мог, но не хотел.  Похоже, Люцифер, творя этот шедевр, был отчаянно пьян.
Король умер, да здравствует король! Преисподняя слишком долго варится в своем серном соку, ее пора встряхнуть северными ветрами темного разума, чтобы кровь смеялась, ведь Сатана не знает слов “нельзя” и “можно”.
Князь обмана хорошим папашей не был, даже воскресным, но весть принял и все же решил оберегать чадо, способствуя в разумную меру, играя в счастливую случайность. Лезть на передний план и строить из себя родителя поздновато, однако создать барьер из пары секунд между шагом на ту сторону Стикса и тем, что называют везением - вполне в его силах. Незримый темный хранитель, что появится лишь в случае, если катако сама не справится при любых раскладах обстоятельств - таков выбор второго в Аду, а нынче, вероятно, и первого.
- Да, - кратко кивнул мужчина, снимая с пальца массивное кольцо-печатку, и не поворачиваясь протянул Люциферу украшение на раскрытой ладони, - отдай ей, пусть носит на цепочке вместо подвески не снимая.
Довольно дорогой подарок, становящийся еще дороже, если прикинуть, сколько защитных чар угроблено на эту серебряную (Сатана не любил золота) безделушку. С таким арсеналом и ядерную войну пережить - раз плюнуть.

Что ж, он ничуть не изменился. Тот же ироничный взгляд, насмешливая верность, почти незаметная, но удивительно крепкая поддержка. В Аду шептались, что Люцифер выбирает себе фаворитов из тех, кто более всего ему угождает, на деле же выходило так, что он приближал тех, кто был наименее противен. Вопреки всем условностям и недомолвкам, он всегда мог положиться на своего вассала, задать вопрос, зная, что не услышит лжи в ответ. Они никогда не говорили об этом, не давали обещаний, оба иронично усмехались во время принесения вассалом клятвы верности своему сюзерену, но тем не менее всегда оказывались рядом, когда испытывали нужду друг в друге. Практически все негласные поручения Дьявола, не предназначавшиеся для огласки, поручались именно Сатаниэлю, а когда демон заигрывался настолько, что оказывался на самом краю, монарх незаметно вмешивался, отводя своего подданного от бездны. Сейчас, казалось бы, ситуация радикально поменялась, но их странная, непостижимая дружба, приправленная формальной враждой, выдержала и это. Он по-прежнему приходил на зов и знал, что стоит позвать самому, король лжецов явится незамедлительно.
Со времен основания противоборствующих лагерей Правды и Лжи это была самая честная сделка из всех возможных. Не скрепленная ни письмом, ни словом, ни кровью она, однако, имела вполне определенные расценки. Верность за верность. Участие за участие. Кровь за кровь. Жизнь за жизнь. Можно ли было придумать более жесткие и прямые условия? Пожалуй, что и нет.
Люцифер мимолетно усмехнулся в ответ. Действительно, им обоим не привыкать играть на грани фола, когда золотой середины нет и быть не может, и только пан или пропал, победа или смерть, все или ничего. Возможно, у них просто слишком завышенный уровень притязаний или запоздало проявившийся юношеский максимализм. Возможно, они разучились размениваться на мелочи или просто цена на этот раз слишком высока, чтобы торговаться в малом. Как бы там ни было, но они вновь за гранью всех условностей, переступив их так беспечно, словно им суждено вечно оставаться безнаказанными. Оба знают, что это не так, но продолжают смеяться. Это уже не игра, и в случае провала потерять придется столь многое, что лучше до этого не дожить, но пока звучит музыка, они будут вальсировать на краю, не глядя вниз, не помня, что могут упасть. Игра не закончена, пока она не закончена...
Но сейчас приходит время поговорить всерьез. Как бы они не рисковали собой, им нельзя забывать о тех, кто может пострадать во имя их великих (а иначе не бывает) целей. И если члены его семьи вполне могут за себя постоять, то в случае Сатаниэля под удар попадает юная катако, носящая в крови его силу, его знак.
Он принимает кольцо, пару секунду разглядывает на свету, затем кивает и без лишних слов убирает в карман. Вряд ли Сатана намерен снабдить сей дар какими-либо сопроводительными словами - это не в его стиле. Люцифер пока не знает, что он сам скажет Авии, но пока что эту проблему можно отложить.
- Я передам, - просто отвечает он и становится рядом, практически плечом к плечу, смотрит на город. Сегодня туманно, и воздух странно разряжен, точно перед большой бедой. Впрочем, это один из тех редких случаев, когда паниковать не стоит - беда сейчас везде и всюду, и от нее все равно не уйти.
- Что происходит в Аду? Вельзевул закручивает гайки? - лениво интересуется он, заложив руки за спину. Естественно, Авия - важнейшая, но не единственная причина их встречи. Слишком уж много предосторожностей для передачи одной посылки. А вот чтобы скрыть разговор, от исхода которого может зависеть очень многое - вполне уместно.