Церковь святого Доминка была далеко не самой известной в Чикаго. Она не могла похвастать богатой историей, как, к примеру, церковь Святого Семейства, чья высокая колокольня на Вест-Рузвельт-роуд пронзала небо вот уже  больше двух веков; она не имела такой огромной толпы верных прихожан, как собор Святого Имени Иисуса, что был восстановлен из руин фактически руками этих же прихожан за считанные месяцы после страшной трагедии, обрушившейся на Чикаго больше года назад; не было в ней и роскошной помпезности базилики Пресвятой Девы Марии, с её просторностью и дорогим внутренним убранством. Построенная не так давно, чуть больше тридцати лет назад, в Норвуд парке - районе совсем не близком к центру, она не отличалась даже выгодным расположением и лежала далеко от туристических троп, впрочем, на взгляд Гонта, как раз в этом и был её основной плюс. Вряд ли можно было бы подобрать место удачнее для встречи, если встреча эта должна была проходить по возможности без свидетелей и обязательно в церкви. Странные условия (правда, странными они могли показаться кому-то другому, но только не бывшему священнику), Нэйтан принял без оговорок, в конце концов, разница между разговором тет-а-тет и исповедью бывает настолько тонка, что, порой, и вовсе не заметна, а где же ещё исповедоваться, как не в церкви? Единственное, что удивило Гонта, так это сам звонок Флёр с просьбой встретиться. Хотя, в немыслимой круговерти последних дней даже самое нежданное уже начинало становится привычным, голос катако в телефонной трубке оказался абсолютной неожиданностью. Пропавшая куда-то с его горизонта, Флёр вдруг решила объявится таким странным образом и, со свойственным ей напором, сумела добиться своего и это не смотря на то, что после всего, произошедшего на недавней пресс-конференции, подобраться к новоявленному Мессие было не просто, ещё сложнее - договориться с ним о встрече и уж совсем невероятным казалось назначить встречу в тот же день. Правда, у катако было одно серьёзное преимущество - Гонт сам хотел этой встречи. Почему? Может быть, потому, что что-то в голосе девушки подсказывало - его ждет совершенно не рядовая беседа; может быть потому, что ему просто необходимо было переключится на что-то другое, отвлечься от всего произошедшего за последние дни, или, может быть, какая-то часть его подспудно желала вновь, хотя бы немного, отчасти, окунутся в тот мир из которого он пришел: мир песнопений и псалмов, литургий и молитв, мир, в котором ему тогда было всё понятно, в котором все дороги казались прямыми, цели ясными и не было сомнений, мир, отголоски которого он окончательно утратил четыре дня назад. Каждая из этих причин была весома и, скорее всего, каждая из них сыграла свою роль. Именно по этому он и стоял сейчас здесь: прямо перед церковью, скользя взглядом по неоготичному, словно стремящемуся к небу своими вытянутыми узкими окнами, фасаду, по причудливым аркам, по скульптурам, навечно замершим в своих нишах - кем бы не  был архитектор этой церкви, вдохновлялся он явно работами мастеров Старого Света и, хотя, масштабы и размах здесь были совсем не те, все же что-то в этом здании неуловимо напоминало Гонту то ли  пражский собор Святого Вита, то ли так хорошо знакомый ему Петропаловский собор в родном Брно.
Когда я там был последний раз? Десять лет назад? Пятнадцать? - вопросы, которые не приходили ему на ум очень и очень давно и которые несли в себе странный привкус до того незнакомой горечи.
Гонт быстро поднялся по ступенькам, толкнул массивную дверь и, шагнув за порог тут же увидел каменную чашу со святой водой. Окунуть пальцы, перекреститься - действия, давно доведенные до автоматизма. Еще несколько шагов - и вот он, так хорошо знакомый с самого детства мир. И без того мягкий вечерний свет здесь рассеянный стеклам узких витражей и оттенённый горящими лампами, становился странно мистическим и загадочным, ряды длинных деревянных скамей, столбы, отгородившие собой центральный неф от боковых и ведущие к алтарю, в самом центре которого глядел на почти пустой храм измученный распятый на кресте Иисус. Нэйтан глянул на наручные часы - почти девять. Время, которое никто не назовет поздним, но не в этих стенах. Здесь же уже отслужили вечернюю мессу, прихожане разошлись, церковные служки погасили свечи, ловко соскребя с подсвечников застывшие капли оплывшего воска и сейчас тут, кроме парочки все тех же служек, да забредших то ли за утешением, то ли за покаянием одиночек, не было никого. Но и те предпочитали держаться тихо, поодаль друг от друга, словно веря в то, что любой посторонний шум будет кощунством.
Гонт скользнул взглядом по ряду скамей, выбрал одну из них, ближе к центру, справа и, подойдя, сел, задвинув носком туфли выступающую снизу низкую скамейку, одну из тех, на которую преклоняли колени верующие, молясь во время служб. Молиться Нэйтан не собирался, но все же, то ли по привычке, то ли желая отгородиться от видимого мира, закрыл глаза и, молитвенно сложив руки, погрузился в собственные мысли.