Их было двое. Жар и лед. Огонь и ветер. Отраженья
друг друга, знавшие вперед, что будет каждое движенье
их разводить на сотни лет, на сотни миль, на сотни жизней,
до той поры покуда свет и мрак не встретятся на тризне -

когда нас будут хоронить, когда все станет слишком тленным,
я не сумею сохранить разъединение вселенных.
И я уже не отличу – где жар, где лед, огонь и ветер…
Так прикасается к лучу мрак ночи – встреча на рассвете.

И два проклятия моих навек становятся единым,
одна любовь сшивает их неразделимой пуповиной.
И на последнем вираже дрожат натянутые нервы…
Их вечно двое. Но уже не вспомнить – кто второй, кто первый.