<<==== Бар "Вирджиния" и окрестности

Он несколько рассеянно проследил за взглядом Кэт, брошенном в окно машины, и пожал плечами, открывая дверь и выбираясь наружу, чтобы обойти автомобиль и галантно выпустить девушку с другой стороны.
- Я просил что-нибудь не особо выделяющееся и подальше от основного скопления, с большим участком и обустроенное для комфортной жизни. Не знал, без чего ты не можешь обойтись, поэтому дом обставлен целиком. Я в чем-то ошибся? Он вроде не слишком бросается в глаза, - на всякий случай он смерил здание оценивающим взглядом, но ничего особо шикарного не обнаружил - дом как дом, в меру уютный, в меру приятный глазу, да и газон перед ним вполне подходит для тренировок. Он скосил глаза на девушку, заметив, что она собрала волосы в хвост, явно ожидая что-то вроде физических упражнений - и она была совсем недалека от истины. Совершенно внезапно он всем своим существом осознал, что ему действительно предстоит кого-то обучать - причем обучать управлению светлой силой а не изощренному способу убийства, искусству пыток или злобному смеху - ну или что там люди думают об образовании в Аду? Смутно припоминалось, как когда-то давно он на правах старшего брата наставлял Габриэля - но тогда все было иначе, и он сам был совсем другим. Имеет ли он право сейчас вести кого-то к свету, если сам его потерял?
Нет, Люцифер конечно дока в самокопании, но даже он не привык идти на попятный,когда столько уже пройдено на пути к цели. Кэт верит ему, она сорвалась за ним в неизвестность, по сути не имея ни малейших оснований для уверенности в том, что он не врет ей - и он в каком-то роде задолжал этой девочке хотя бы пару уроков. Перехватив сумку Кэт, он зашагал вместе с ней к дому, и со стороны их вполне можно было принять за счастливую парочку, решившую провести уик-энд на природе. по его мнению, девушка заслуживала именно такой жизни - с пикниками по выходным, надежным и любящим человеком рядом и спокойным сном по ночам - или вечеринками до утра, зная ее характер. Рядом с ней даже ему хотелось быть другим - более человечным и улыбчивым, хотелось понимать ее шутки и шутить в ответ так, чтобы она смеялась, чуть запрокидывая голову, и обсуждать книги, которых он в жизни не читал, но теперь хотел бы прочесть - чтобы точно знать, кто такой Бэмби, зачем Золушке понадобилась тыква и куда в один прекрасный летний день занесло Алису Лиддел. Но пока что он мог быть лишь смесью Белого кролика, уводящего ее прочь от привычного мира, Чеширского кота, исчезающего при любой удобной возможности, и Безумного Шляпника, изъясняющегося странными сентенциями.
Распахнув входную дверь, он пропустил ее вперед и жестом предложил оглядеться вокруг. Самому ему для удобства требовалось катастрофически мало, так что вся окружающая обстановка предназначалась именно для Катарины. Все же, не в его правилах было похищать девушек и не обеспечивать их горячим ужином, теплой постелью и чашкой молока на ночь.
- Ну как тебе?

Катарина уже начинала привыкать к странноватой, но подкупающей манере поведения Мартина, и не торопилась выпрыгивать из машины и отправляться исследовать новое место. Впрочем, глупо было бы отрицать, что такая забота была ей приятна.
- Только не говори, что ты прикупил дом специально для этого случая? – Она даже не пытается скрыть изумление, пристально рассматривая парня, надеясь увидеть признаки того, что он шутит. Увы, лимит юмора на сегодня, судя по всему, был исчерпан, едва они попрощались с ее матерью. То ли теперь он решил над ней поиздеваться, сохраняя серьезное выражение лица, то ли был еще более непонятным, чем ей казалось до этой минуты, а Коррел не спешил облегчать ей задачу, и, подхватив сумку, отправился к «не особо выделяющемуся» дому.
Фэй даже примерно не представляла, что может ожидать ее внутри, и успела нарисовать себе пяток жутковатых картин, до того момента, как Мартин не распахнул дверь, приглашая гостью внутрь. Девушка замирает на минуту на пороге, отбрасывая паникерскую мыслишку о том, что не поздно еще все переиграть и вернуться в город, сама себе отвешивает мысленный подзатыльник, и перешагивает порог. Как ни странно, нечего ужасного не случилось, а Кэт могла поздравить себя с тем, что скоро свихнется, пытаясь найти объяснение поступкам нового знакомого и разгадать, откуда он вообще такой взялся.
Некоторое время она с нескрываемым интересом крутила головой, изучая гостиную, которая с одинаковым успехом могла принадлежать счастливым молодоженам, и любящему уединение художнику и сбежавшему от скопления народа писателю. Достаточно мило, светло и просторно, но не было тех безделушек, которые, как казалось нефилиму, делали дом домом, а заодно и рассказывали хоть немного о его обладателе. Не было случайно забытого конфетного фантика или недочитанной книги, так и дожидавшейся хозяина на подлокотнике кресла. Идеальный порядок, так не похожий на царивший в ее комнате хаос. Как будто все это принадлежало вовсе и не Мартину, и он просто взял ключи у крайне педантичного знакомого.
- А где паутина, цепи, каменные стены и крики жертв? Где жилище Синей бороды или что-то в этом духе? Вот и приставай после этого к странным парням.
Конечно, оставалась возможность каких-то тайных комнат, открывающихся, если нажать на корешок нужной книги ли правильно постучать по плиткам в ванной, но дом выглядел на столько современным, что верилось в это с преогромнейшим трудом, да и Фэй уже свыклась с мыслью, что Мартин, хоть и выглядит жутковатым, на самом деле очень…светлый. По крайней мере, именно это слово настойчиво нашептывала интуиция, и, видимо, нужно уже начинать ей верить, коль уж уехала неизвестно куда ради призрачной цели.
- Но если отбросить мои неоправдавшиеся надежды, то очень даже ничего, - девушка с видом примерной ученицы сидела на краешке дивана, улыбаясь с привычной уже долей ехидства. – Что дальше? Красная и синяя таблетка, или расскажешь новую страшную историю, чтобы я прониклась?
Как и всегда, шутками она пыталась прикрыть собственную неуверенность, даже примерно не представляя чему ее собрались учить, если идея противоангельского кунг-фу была отвергнута еще вчера. Почему-то всплывал образ пустой комнаты и дымящихся в углу вонючих палочек, заунывный голос, призывающий расслабиться и очистить разум и прочая медитативно-сектантская дребедень. Или огромные пыльные книги, настолько древние, что записаны чуть ли не клинописью, которые ей для каких-то таинственных целей придется изучать. Хотя, наверное, если бы Мартин сказал, что так надо, она бы послушалась.

Надо отдать ему должное - он как следует задумался над ее словами, пытаясь понять, стоит ли ему как-то развивать эту тему или что-то объяснять; ее голос ясно отдавал удивлением и привкусом незаданных вопросов, которые снова бы вынудили бы его городить крепости из слов, пытаясь донести до нее, почему в их общении должны оставаться некие неприступные границы - так, например, ты довольно естественным образом вываливаешь личному психоаналитику стыдливые подробности своего первого сексуального опыта, перечисляешь ссоры с мамой и фильмы, заставляющие тебя плакать, но вряд ли когда-нибудь спросишь его самого, о чем он думает, когда лежит в темноте без сна, и страдает ли бессонницей вообще, потому что это нарушит тот необходимый контраст между вами, как бы служащий негласным залогом того, что тебе станет лучше. В конечном итоге, так и не поняв до конца, как на это следует реагировать, чтобы не выглядеть странным, он лишь кивнул:
- Хорошо, я не буду этого говорить.
Заходя внутрь, он смотрит не на обстановку, которая его мало интересует, а на Катарину, осматривающуюся вокруг - и в результате воспринимает убранство дома посредством ее взгляда. Это довольно забавно, учитывая, что переведя наконец свой взор на саму комнату, он продолжает видеть все то же, что видит она, и это неожиданно кажется ему любопытным. Как будто он снял слепок с ее видения и, словно контактные линзы, вставил в свои глаза. Оказывается, попадая в чье-то жилище, люди - или именно Кэт? - оценивают не только внешний вид, сочетаемость предметов интерьера и расстановку мебели, их интересует еще и то, как дом отражает своего хозяина, например, Катарина целых два раза скользнула взглядом по каминной полке(а это больше, чем нужно для простого осмотра) - и минуту назад он бы не понял, почему, а теперь знает - туда обычно люди ставят фотографии, запечатлевшие какие-то важные моменты в их жизни. Он смотрит на каминную полку, но там только небольшая статуэтка не то собаки, не то волка - довольно безвкусная, на его взгляд. На кресле, обращенном лицом к огню, вполне могла бы лежать раскрытая книга - и тогда она бы узнала, что он предпочитает читать (в его случае, пожалуй, что он вообще читает). На полу, у кресла, хорошо бы смотрелись тапочки, слегка разношенные и потрепанные, то есть домашние, и она бы наверняка их померила просто потому что он ей интересен, и это похоже на игру. Картины на стенах должны отражать его вкусы, но в итоге они всего лишь симпатичные и идеально подходят этой гостиной, а цветок в углу комнаты искусственный, и никто не станет заботливо поливать его каждый день и протирать листочки мокрой тряпкой. На диване должен валяться примятый плед, возможно со следами шерсти кошки или собаки, на полу, особенно в углах, должны скапливаться соринки, потому что он - явно занятой парень и для него естественно увиливать от уборки, на этажерке должны в беспорядке валяться музыкальные диски, потому что музыку выбирают под настроение и иногда нужный приходится искать, раскидывая все остальные. Ничего этого нет, и он внезапно с оглушительной ясностью понимает, что у него нет дома. Пожалуй, это еще надо осмыслить.
- Я подумал, что стоит хотя бы иногда производить впечатление хорошего парня, - машинально отшутился он, подумав, что бы она сказала, если бы узнала, что "крики жертв" для него вовсе не пустой звук. Ее движение отвлекает его - пожалуй, она сама по себе его отвлекает - но это, наверное, хорошо, потому что он слишком много времени проводит в себе. Не успев уловить юмора - вероятно дело в том, что под ним, как под тонким слоем льда, скрывается совсем не веселость, а это сбивает - он хмурится и смотрит на нее подозрительно:
- Ты что, принимаешь какие-то таблетки?

Принимает ли Катарина таблетки? Естественно, да. Аспирин, например, когда желает показаться чуть более нормальной, чем это есть на самом деле; витаминки по весне, чтобы не чувствовать себя Франкенштейном; снотворное, в конце концов, но Мартин явно спрашивал не об этом, смотря на нее как строгий полицейский на нерадивого подростка, попавшего в участок за мелкое хулиганство, и девушка, успевшая за ночь подзабыть, что чувство юмора у этого представителя рода человеческого отсутствует напрочь, заливается счастливым смехом. Странно, ведь вообще-то ничего, что он сказал или сделал не несло в себе цель развеселить ее, но его манера принимать все сказанное ей за чистую монету…Фэй так и подмывало спросить, как он вообще общается с окружающими, которые, может быть, не ведут себя так как она, специально приводя малопонятные примеры, но все равно должны казаться ему непонятными. Еще интереснее, как окружающие реагируют на такого вот чудика, не знающего самых обычных для любого современного человека вещей. Благо, не кидается на телевизор или телефон с криками «бесовская коробка!» Девушка ловит себя на мысли, что не слишком бы удивилась, достань он сейчас меч и кольчугу – кажется, Мартину бы пошло, и наверное куда больше, чем то, вот что он был одет сейчас. "Надо было читать меньше фантастики. Путешествий во времени не бывает. Вроде бы." Глядя на своего почти учителя, Кэт начинает в этом серьезно сомневаться.
- Боже, нет конечно же. Ну, не в том смысле, в котором ты подумал, - она останавливается, понимая, что логику Коррела ей осознать не дано, а значит и подумать он мог совсем не об очевидном варианте, а это грозит очередным подозрительным взглядом. Не то, чтобы Кэт это сильно волновало, в их общении и без того много непонятного, – Ладно, забудь. Это из фильма.
Мелькает мысль, что если его «тренировки» будут не совсем злодейскими и утомительными, и к вечеру она сохранит способность шевелиться и соображать, можно устроить мирные посиделки перед телевизором. И начать с «Матрицы», или «Гарри Поттера», или «Властелина колец», или еще какой-нибудь интересной и необременительной фантастики. Вдруг, да получится сделать из него менее выпавшего из времени субъекта, хотя тогда она потеряет целую кучу поводов над ним подшутить. Катарина опять разрывается между желанием сделать ближнему своему добро и нежеланием лишаться удивленно-недоумевающего выражения лица Мартина. Пожалуй, современные фильмы и книги – одна из немногих областей, в которых он не смыслит абсолютно ничего, а ей не однажды говорили, что слушать рассказанные ей истории интересно. Может быть, стоит как-нибудь попробовать себя в роли сказочника.
- И теперь, когда мы выяснили, что я здорова и почти не обременена вредными привычками… пойдем лечить птичек и жучков? Или у тебя есть другие идеи?
Девушка прекрасно помнила все, что он сказал ей накануне ночью, не смотря на свое не слишком трезвое тогда состояние. И о нейтральной по сути своей силе, и о способности причинять окружающим вред, так же, как и лечить их, но проблема состояла как раз в том, что учиться причинять людям боль она не хотела, и вообще старалась забыть об этой своей особенности. Залечивать порезы, синяки и ушибы – пожалуйста, успокаивать ноющий зуб или разболевшуюся на погоду голову – еще лучше, но от мысли, чтобы сознательно причинить кому-то вред ей становилось почти плохо. Умные дяденьки, наверное, сказали бы, что это от перенесенного в детстве стресса, и скорее всего, так оно и было, но что-то менять Фэй не хотелось

Он в тысячный раз ловит на себе ее взгляд, озаглавленный: "Парень, ты что, с Луны свалился?" - и думает о том, что курсы современного быта и досуга были бы совершенно не лишними. Как-то повелось, что в обучение молодых ангелов Эдема знакомство с жизнью на Земле входит, если можно так выразиться, побочным и крайне сжатым курсом - все полученные ими к моменту "вступления во взрослую жизнь" знания основаны на личных наблюдениях, не способных дать и трети от полноценного представления о людях, рассказах старших ангелов и туманных домыслах, которые впоследствии пригодятся им так же, как случайному путешественнику во времени, закинутому в самое пекло войны 1812 года - параграф из учебника истории, где черным по белому написано, что "наши победили".
Рано или поздно придется ей все рассказать. Потому что рано или поздно ей непременно подвернется шанс все узнать, - конечно, куда приятнее было бы думать, что ей уготована спокойная мирная жизнь вдали от вечных споров Добра со Злом, вселенских тайн и прочей иньянской дребедени, но увы - опыт и интуиция в один голос говорили, что в последнее время любой, так или иначе соприкоснувшийся с магической природой, превращается в магнит для всего паранормального, и остаться в стороне - непозволительная роскошь. А уж с характером Катарины на это точно нельзя было рассчитывать - недаром из всех посетителей бара накануне она подошла именно к нему. Законов мирового магнетизма никто не отменял, к тому же, в глубине души, родившийся в то время, когда все возможные суеверия находили свои истоки, он полагал, что неким образом его вмешательство в ее жизнь "запустит механизм" - раньше сказали бы: "приносит несчастья, как черный ворон", сейчас проблеяли бы что-то про неполадки с кармой. Итог один - девчонка уже подходит к самому центру круговерти, и все, что он может сделать - это помочь ей жить с этим.
- Я бы хотел как-нибудь посмотреть с тобой этот фильм, - произносит он и всерьез пытается представить, каково это - провести самый обычный вечер в ее компании, обойтись без разговоров о высоких материях, за миской поп-корна или чипсов, под бормотание телевизора, когда реплики актеров то и дело прерываются не особо смешными, но очень уютными шутками... И то ли воображение подвело, то ли он уже окончательно разучился расслабляться - представить не получилось.
Он почему-то подумал о Джей - ей тоже совсем не помешало бы забыть о своей древней сущности и побыть обычным ребенком. Проблема заключалась в том, что оба они могли играть невероятно живо, убедительно и правдоподобно, но игра остается игрой, а жизнь протекает мимо них, не задевая, словно они избранные...или прокаженные.
- Я и правда не очень разбираюсь в подобных вещах, - внезапно говорит он, хотя раньше умело обходил эту тему в разговорах. - Но буду совсем не против, если ты займешься моим "образованием". Мы вполне можем быть учителями друг для друга...
Он попытался предугадать реакцию Джей, когда он расскажет ей, ем занимался после Чикаго - постигал азы современности в компании подростка-нефелима. Наверняка, она улыбнется... нет, правильнее будет сказать, ему бы очень, хотелось, чтоб она улыбнулась. Тут он поймал себя на том, что улыбается сам, глядя вдаль и являя собой клинический портрет "Выходец из дурдома".
- Я просто подумал, как позабавится моя..дочь, когда узнает, что я нашел себе репетитора, - зачем-то пояснил он Кэт и, решив, что достаточно разоткровенничался, жестом пригласил девушку выйти из дома на лужайку с аккуратным газоном - несмотря на то, что Мартин Коррел меньше всего был похож на человека, знакомого со словом "газонокосилка".
- Жучков и птичек оставим на потом - я уже видел, что ты умеешь исцелять, да и наверняка, ты сама проводила подобные опыты, - он вновь серьезен и неотрывно смотрит на нее, остановившись напротив. - Я хочу научить тебя чувствовать твою силу...как, например, конечность. Ну, знаешь - когда все в порядке, на это не обращаешь внимания, но в любой момент ты можешь вытянуть руку вперед и сказать:" вот моя рука", а при необходимости немедленно воспользоваться ей. С твоей силой пока иначе - она проявляется в основном при эмоциональных всплесках - сама понимаешь, это довольно опасно. Я научу тебя находить ее в себе, это будет основой контроля. Упражнения могут показаться тебе несерьезными, но доверься мне, ладно? - он протянул руку и слегка дотронулся до ее плеча: тепло к теплу. Его до сих пор завораживало это ощущение предельной близости, на которое люди обычно даже внимания не обращали.
Доверься мне, Кэт...

«Дочь, значит?» - Кэт иронично хмыкает, заново осматривая мужчину, к которому почему-то прониклась странным доверием. Как выяснилось, отца, хотя вот об этом она бы подумала в последнюю очередь, а посему не скрывала недоверчивого удивления. Но спрашивать ничего не стала – надо будет, расскажет и сам, а она просто подождет, когда этот счастливый или не слишком счастливый момент настанет.
«Нет, ну надо же, отец семейства. Один. В баре. Что-то тут явно не вяжется». Никак не получалось у нее, на-гора выдумывающей разной степени безумности планы, представить в объятиях Мартина счастливого розовощекого ребенка, трогательно обнимающего вернувшегося родителя. Да и сам он, кажется, не особо торопился туда, где должны ждать, надеяться и верить. Не надо было быть детективом, чтобы уловить это несоответствие. А следом – в который уже раз – приходит мысль, что весь образ Коррела состоит из шероховатостей и недомолвок, где-то едва уловимых, но иногда, как в этот раз, ярко бросающихся в глаза. «Все чудесатее и чудесатее».
Жаль, что все, что ей остается – сверлить спину нового знакомого вопросительным взглядом, точно зная, что вместо ответа услышит еще одну сказочку. Сейчас, во всяком случае. Только ведь это не компьютерная игрушка, и однажды она не увидит перед  глазами всплывающее окно «самое время спросить его о чем-то личном». Живи вот теперь и мучайся, когда же это время настанет.
Крайне милый газончик кто-то явно выравнивал по линеечке – нормальная трава не может расти так ровно, даже если ее время от времени подстригать, уж ей-то об этом не понаслышке известно. Сколько времени в юности было убито на это абсолютно бесполезное занятие трудно сосчитать. А еще, продолжая тему фильмов, Кэт почти увидела смертельно уставшую себя, оседающую на неестественно ровную лужайку, Мартина, говорящего что-то, что должно было пробудить в ней желание тренироваться дальше, ну и внезапно идеально выполненное задание – совсем как в фильмах про супергероев. «Господи, ну что за бред-то?»
- А чем я по-твоему занимаюсь с момента нашей встречи, если не верю тебе? – Фэй старается отыскать в себе хоть каплю серьезности, но речи в стиле магистра Йоды ни капли не помогают ей в этом. Хотя перспектива «чувствовать силу как руку» крайне заманчиво маячила в ближайшем будущем.
- Ладно, если ты не будешь заставлять меня часами сидеть неподвижно и находить гармонию с самой собой, я согласна, - девушка чуть прищуривается, глядя на предельно серьезного и какого-то торжественного Мартина, - а гипнотизировать ты меня случаем не научишь? Знаешь, тогда бы с тобой стало намного проще разговаривать. – Сказано без надежды на положительный ответ, просто чтобы чуть-чуть его поддеть. Не привыкла Кэт слепо верить и подчиняться, но сейчас почему-то не видела иного пути.

"Первое, что надо запомнить относительно обучения подростков-нефелимов: самое трудное - это заставить их не отвлекаться и сосредоточиться на деле", - методично отметил про себя Люцифер и тут же поморщился: подобные мысли вызывали впечатление, будто он намеревался сделать подобные занятия постоянной практикой. Не слишком оптимистичная перспектива.
"Интересно, очень заметно, что до нее я более-менее обучал только демонов? - задумался "Мартин", но тут же оборвал себя: "Она вообще не знает, кто я такой. Так что к черту детали"
Он давно уже махнул рукой, что люди поминают к месту и не очень, более того - порой и сам ловил себя на том. что с языка слетают прилепившиеся словечки. Человеческий мир заразен, как вирус гриппа, и передается всеми путями, первым из которых является общение с девчонкой из Нью-Йоркских кварталов.
- Кэт, я очень благодарен тебе за такое доверие, - терпеливо произнес он, ни в чем, однако, не слукавив. - Но сейчас я прошу о большем. Понимаешь? Сорваться черт-те куда с полузнакомым парнем, не знающим ничего про... как там того оленя? ...это одно, держу пари, ты выкидывала номера и покруче, но... сейчас совсем иное дело. И это не забава. Поэтому, пожалуйста, сосредоточься. Хорошо?
"Ну...вроде со вступительной частью покончено... Небеса, как ее учителя справляются?" - он был уверен, что Джей от души повеселилась бы над этой сценой: великого короля Ада с успехом изматывает языкастая девчонка, которая при упоминании имени "Люцифер" скорее подумает о псевдониме какого-нибудь новомодного певца, чем о падшем архангеле.
- Нет, медитации ты можешь при случае изучить и сама, - рассеянно отозвался он, окидывая ее задумчивым взглядом. - Гипноз? Пока не знаю, если он обнаружится в числе твоих способностей, придется научить и ему.
Он глубоко вздохнул, мысленно приготовившись стоически сносить ее болтовню ближайшие...часы? дни? недели? Слава небесам, у него было не так много времени - уже сейчас слишком очевидно, что педагогика - не его конек.
- Так. Прежде всего попытаемся избавиться от неконтролируемых вспышек силы, от которых могут пострадать другие. Сейчас ты должна будешь сделать то, что обычно у тебя получается при сильном эмоциональном взрыве. Заставь меня испытать боль. Но постарайся как бы мысленно сузить "прицел" - к примеру, сделай так, чтобы у меня болела только правая рука.
Поймав ее взгляд, он вздохнул и успокаивающе поднял ладонь.
- Не волнуйся, у меня высокий болевой порог. Давай. Ты обещала мне верить.

Кэт возводит глаза к небесам с видом великомученика и издает еле слышный стон. Господь и все его архангелы, ну почему он так серьезно воспринимает весь тот бред, который она несет чтобы успокоить нервы и оттянуть неизбежное?! Наверное, начни она сейчас рассуждать об эволюции жирафов и факторах, которые привели к удлинению их шеи, Мартин и эту тему начал бы развивать. "Подарю ему медаль за терпение. Определенно."
Проникнувшись-таки важностью момента Фэй затыкается и собирает все свое немногочисленное внимание в кулак: не слушать человека (человека же, да?), бросившего все дела исключительно ради того, чтобы дать ей чуть больший шанс выжить в случае чего – свинство, на которое ее ангельская половина ни за что бы не согласилась. Она вообще имела свойство просыпаться в самый неподходящий момент и мешать девушке поступать так, как делают это все нормальные люди. Ну или это просто больная голова – поди догадайся теперь.
- Ладно, прости. Внимательно слушаю.
И ведь действительно слушала. Не перебивала, хотя и очень хотелось, прикидывала, как и во что ей выльется эта выходка. Пока плюсов выходило больше минусов (объясниться с отцом все же придется. Она могла сколько угодно считать себя взрослой и самостоятельной – это мужчина до конца жизни будет ее опекать). " Нужно только не отвлекаться. Не от-вле-кать-ся. Соберись, в конце-то концов!"
Некоторую гордость за себя она почувствовала, когда Мартин заявил про «неконтролируемые вспышки силы». На ее памяти, последняя такая была лет семь назад, но там и повод уважительный: не каждый день узнаешь, что а)отец твой – мифическая крылатая фигня; б)твой лучший друг уже лет десять как врет тебе в глаза. В общем, неприятный был срыв, но вполне объяснимый. С тех пор даже в подпитии Катарина себя контролировала и старалась не нарываться на стрессы.
- Заставь меня испытать боль.
Она обещала себе молчать, но это же совсем ни в какие ворота! Наверное, готовность к протесту бегущей строкой отражалась где-то на ее лице, и Коррел жестом велел помолчать. Нефилим подчинилась. Дослушала. Пару раз глубоко вздохнула и поняла, что прямо сейчас готова послать Мартина куда подальше. Прикусила язык, протаптывая по идеальному газону дорожку. Десять шагов в сторону дома и столько же – обратно, пока не закружилась голова а вопль «Ты псих ненормальный!» не был надежно втоптан в землю. В конце концов, мало ли на свете милых мазохистов?
Явно нет. И явно этот мужчина к ним не относится.
- Ты сам попросил, - предупреждение вышло мрачноватым, да и настроение не радужное. Да и дальше собственные привычки и запреты сыграли злую шутку. Она столько лет твердила себе, что НЕЛЬЗЯ причинять живому боль. Даже если оно, живое, заслужило и даже напрашивается. Нельзя. А теперь пыталась перешагнуть через собственные запреты, и пусть отсохнет язык у того, кто скажет, что ей это далось легко.
Зато когда удалось…словно в шторм пытаться плыть против волн – накрывает с головой и утягивает на глубину. Весь страх, непонимание, нервозность разом переплавляются в гнев, а он – в силу, несущуюся прямо на Мартина. Какая там правая рука? Хорошо, если ей верхней половиной туловища удалось ограничиться.
- Прости-прости-прости-прости, - отмерев, нефилим бросается к горе-учителю. – Я…старалась это не использовать.
И ведь он сам просил. Вероятно, подозревал о возможных последствиях. И все же Катарине очень стыдно.

Он оказался прав, предвидя ее порыв послать его к черту (несмотря на всю абсурдность) или самой броситься от него прочь, пытаться забыть и убедить себя в том, что он - просто больной на голову, на что можно списать и все прочие связанные с ним странности. Какая-то его часть искренне надеялась на второй вариант - в конце-то концов, с чего он решил, что в ее изни обязательно будут проблемы, она вполне может тихо-мирно скоротать свой век, особенно если не будет лезть на рожон и доверяться подозрительным незнакомцам... Но реакция Кэт как нельзя лучше свидетельствовала о тм, что она не из тех, кто собирается не высовываться и довольствоваться спокойной жизнью в окружении милых розовощеких малышей и дюжины кур в какой-нибудь отдаленной деревеньке. Она вернулась и остановилась напротив него, принимая условия "игры". И тогда Люцифер окончательно понял, что он в три погибели согнется, но научит эту девочку управлять собственной силой. Все, что было сказано и сделано до этого, оказалось лишь прелюдией, прощупыванием почвы, решение пришло лишь сейчас. И теперь пути назад не было. Ни для Катарины, ни для Мартина Коррела, ни для того, кто скрывался под личиной последнего.
Он ободряюще улыбнулся ей, едва изогнув уголки губ - "Давай, девочка". Он смотрел на нее столь пристально, словно хотел контролировать каждое движение девушки, но на деле его интересовало далеко не это. Его внимание занимало то, что от самой Кэт всегда ускользало - это подобно тому, как человек не может наблюдать себя со стороны в какие-то моменты, совершая естественные для себя жесты - Фэй нащупывала в себе источник силы, но вряд ли смогла бы проследить за тем, КАК она это делает. Люцифер же в деталях пронаблюдал, как активируется в ее мозгу особая область - точка контроля силы, как натягивается ментальная связь между данной ей от природы светлой, но хаотичной энергией и ей самой, как беспорядочная масса сильно заряженных частиц ее силы переходит в целенаправленный поток и бьет точно в цель...
...била бы точно в цель, если бы перед ней был, например, человек или не ожидавшее этого удара сверхъестественное существо. Или если бы Люцифер хотел лишь пронаблюдать за ее атакой, но он преследовал и иную цель. Неспешно взмахнув рукой, он перехватил энергию удара, сконцентрировав ее в своей ладони, и поднес к глазам. Со стороны могло показаться, что какой-то обдолбанный наркоман рассматривает свою ладонь с таким видом, будто узрел в ней целую Вселенную, но сейчас его меньше всего заботило то, как он смотрится. Пару секунд сосредоточенного рассмотрения невидимой материи - и он встряхивает рукой, позволяя силе улетучиться. Только сейчас он понимает, как встревожена Кэт и замечает ее рядом с собой. На ее лице было написано столь очевидное раскаяние, что даже ему стало немного стыдно.
"Хорош учитель. Так и до нервного срыва недалеко..."
- Все в порядке, - поспешно говорит он и демонстрирует ей невредимую руку. - Видишь? Все хорошо.
У него совершенно нет опыта успокоения кого-либо, и он действует по наитию. Слегка приобнимает ее за плечи, помогает усесться на мягкую газонную траву, неловок поглаживает по напряженной спине.
- Извини. Я должен был объяснить, что умею...блокировать такие удары. Ты в порядке?
Становится все более очевидным, что для успешного продвижения их занятий ему придется хотя бы немного раскрыться перед ней. Хорошо, что нынешнее положение дел в мире таково, что у него в запасе множество самых различных вариантов ответа на вопрос "Кто ты такой, черт возьми?" без явной перспективы быть сожженным на костре за колдовство. Все-таки во всем есть свои плюсы...

Нет, Кэт честно понимала, что у всех своя реакция на боль. В какой-то передаче она видела мужика, который ржал как конь, пока в него дротики кидали. В жизни встречались более мирные примеры: до скрипа сжатые зубы и впивающиеся в плоть ногти. Ну или как Алан, который покрывал высокохудожественным недоматом все окружающее, не забывая проехаться по вселенной со дня Большого Взрыва, криворуким китайским рабочим, состряпавшим такое злое устройство не иначе как из мести, а заодно и женщинам своего дома, у которых голова занята чем угодно, но вот только не его, хрупкого мужчины, здоровьем. В общем, ударился мизинцем о край притащенного матерью Катарины пуфика. Все это явно было объяснимо, и, отлови она хоть одного умного психолога, обязательно бы узнала почему каждый из них так реагирует. Но вот Мартин…опять удивил. В почетный сто первый раз начхал на то, как положено вести себя людям, да еще и выглядел при этом так, будто не он псих, а она чего-то не улавливает. Талант, не иначе.
- Ага, хорошо. – Девушка придирчиво изучает его руку, даже тыкает для верности пальцем – а вдруг это и не рука вовсе, а протез какой-нибудь, или игрушка из магазина приколов – и встречает упругое сопротивление теплой кожи. На этот раз без обмана, только она совершенно точно помнит, что в прошлый раз никакого «хорошо» не было. Во все предыдущие разы. – Хорошо? – Наклоняет голову к плечу, надеясь, что смена угла зрения поможет разгадать этот увлекательно-сводящий с ума фокус. Рука как рука. Пять пальцев. Переплетение линий на ладони. Человек как человек: голова, руки-ноги, туловище. И все же где-то тут крылся третий по наглости обман за всю ее жизнь.
- Хорошо. – Ее явно заклинивает на этом слове, но нефилим не особо заморачивается. Сейчас есть вещи явно поинтереснее, чем ее резко сократившийся словарный запас. "А ведь почти выучилась на журналиста. Позор же."
А Мартин смотрит на нее так, словно понимает, что надо сделать что-то, но даже примерно не понимает что именно. В итоге нашел не самый худший вариант – бережно усадил на травку, благо, тряпочкой обмахивать не начал. Зато по спине погладил. Значит, чувствует себя виноватым. Мелочь, а все же приятно.
- Ты в порядке? - "Отличный вопрос. Надо его тщательно обдумать."
- Хорошо, - после полуминутного глубокомысленного молчания это единственное, что она смогла сказать. – Тьфу ты… - Кэт потрясла головой, вытряхивая оттуда прилипшее словечко. – В порядке то есть. – Появляется непреодолимое желание стукнуть одного человека с завышенным уровнем вредности. Пожалуй, первое что сделает Катарина, когда отойдет от мини-сердечного приступа, который он ей тут устроил, займется осуществлением мелких желаний. Существенно упрощает жизнь и повышает общий уровень счастья.
- И да, надо было в первую очередь об этом сказать, - наконец-то удается выровнять дыхание. – Садист. – С невольным уважением, так что почти комплимент.
С другой стороны, во всем произошедшем был один громадный плюс: Фэй на живом примере убедилась, что не обязательно все бывает так паршиво, как она привыкла видеть. В смысле тот, кто ее разозлил или обидел не обязательно будет кататься по полу подвывая от боли. Во всяком случае, Мартин явно не собирался делать ничего такого. "Обнадеживает."
Трава под ее пальцами медленно превращается в зеленое месиво, а пряный запах становится все ощутимее. Уже в который раз нефилим оказывается в ситуации «и хочется и колется», и точно знает, чем дольше будет решать, тем хуже будет выбор. Поэтому порывисто подскакивает на ноги, едва не задев Коррела локтем по носу.
- Попытка номер два? – Приходится задерживать дыхание как перед прыжком в воду. Хотя по сути это именно он и есть.

Он несколько удивленно хмурится, но терпеливо выносит всю "процедуру" осмотра собственной руки, позволяя ей строить - и отметать практически тут же - разнообразные догадки. Он опять не учел всю человечность ее восприятия действительности - в ее мире даже самые загадочные дяди из ночных переулков не могли спокойно выносить подобные атаки. А если могли - это вызывало массу вопросов и версий, которых он изначально хотел избежать.
Хорош педагог. Тебе только демонов в Аду натаскивать, - мысленно выругал он себя, молча наблюдая за ее попытками привести в порядок собственные мысли. Ведь он буквально только что перевернул с ног на голову ее и без того шаткий мир, напрочь снеся привычную систему координат. С тем, что она сама способна причинять другим боль при желании или сильном эмоциональном всплеске, девушка уже смирилась. А вот как реагировать на то, что существуют те, для кого ее удары столь же неэффективны, сколь попытки таскать воду в кувшинах без дна?
- Я забыл, - оправдание так себе, но по крайней мере звучит чуть менее подозрительно, чем "я не учел, что для тебя это не совсем обычно". Определенно, когда все это кончится, ему следует подумать над написанием какого-нибудь "Пособия по обучению начинающих нифелимов. Все грани коварства" или чего-то в этом духе. Может, кому и пригодится. - Извини.
В следующий момент ему уже приходится уворачиваться от взметнувшегося локотка - Кэт вскакивает так резко, словно где-то внутри нее срабатывает пружина. "Мартин" с легкой насмешкой вскинул брови - если он по логике Фэй садист, то сама она сейчас явно практикуется в мазохизме. Иначе как объяснить ее тягу к продолжению "банкета"? Поистине, опыт работы с подростком ангельской крови многому его научит. Например, привыкать к резким перепадам настроения - вот когда он сможет по достоинству оценить терпение Джей по отношению к самому себе.
Силы благие, и кто ж только нагулял такое чудо? - мужчина задумчиво посмотрел на разминающуюся, словно перед забегом, Катарину и негромко вздохнул. Все, как обычно - чужие грехи неумолимо сваливались на его голову. И то, что со своей "дьявольской карьерой" он завязал, никого не волновало.
- Да. Хорошо, только теперь...- он попытался как можно вернее сформулировать мысль, - постарайся помедленнее. Как бы...частями. Мысленно раздели "заряд", который ты в меня посылаешь на небольшие порции...для начала на три, к примеру. И посылай друг за другом. Сосредоточься.
На этот раз он встал прямо перед ней. Раздражающе близко. Что ж, его методы обучения никогда не отличались особым гуманизмом...
- Давай.

Очень редко, но все же наступали времена, когда взбалмошная Кэт переставала язвить по поводу и без, а спокойно и вдумчиво слушала. Не препиралась, не искала подвохов – училась жить в мире с самой собой. Так она запоем читала оккультные книги несколько лет назад, старательно выписывая в блокнот особо интересные или спорные пассажи. Медитации и напитки из трав, заунывная музыка и йога – она прошла все это, пытаясь хоть немного нащупать то непонятное, что обычно мирно дремало в ее груди. Пока не приходил импульс, до обидно легко разрушавший все домики из соломы, что она строила.
Ей так и не удалось подружиться с этой силой, но построить ментальное подобие клетки и огородить все это непроницаемой стеной – вполне. Оставался небольшой, почти незаметный канал, позволяющий ее пользоваться «мирной» половиной способностей и злиться без опасения нанести кому-то вред. Мартин просил от нее безумно опасного шага – разрушить решетки и встретиться с личным монстром лицом к лицу. Именно то, чего она успешно избегала десять с небольшим лет – довольно солидный срок для человека.
Первый шаг медитации – успокоить дыхание, и это не так просто, как кажется на первый взгляд. Особенно если вы молодой нефилим, совершающий насилие над всеми своими убеждениями разом. Но она верит Коррелу с той самой минуты в переулке, когда не послала по известному адресу в пеший маршрут. Вопреки доводам рассудка, но как раз это не слишком редкое явление в жизни девушки. Усилием воли она заставляет себя сосредоточиться на вдохах и выдохах. Чувствует, как мерно поднимается и опускается грудь, постепенно замедляет ненормальный ритм сердце. Воздух слабо щекочет ноздри. Это далеко не просветление и идеальная концентрация, но куда лучше, чем бестолковое мельтешение по газону.
Теперь она готова слушать, даже если каждое слово «учителя» вызывает стойкое желание закрыть уши и громко петь какой-нибудь прилипчивый мотивчик. Все же она человек, а значит, способна контролировать свои желания. В теории.
Девушка почти не шевелится, чутко прислушиваясь к своему внутреннему «я». И старается охватить его все, а не только удобную ей часть. Хрипящий мальчишка на полу в классе и беспечно-веселый Алекс, рука которого неестественно изогнута, явно указывая на недавний перелом. Глубоко порезавшийся ребенок, успокаивающийся после пяти минут общения с нефилимом, и мать, сжимающая в руках пульсирующую болью голову. Животное, готовое испустить последний дух – начало ее эпопеи с ангельской силой. Мартин, не знающий о Золушке, но легко раскидывающий по полочкам всю мистическую муру – далеко не конец, но чрезвычайно важная и высокая ступень, которую ей нужно преодолеть.
"Ты мной не управляешь…" Ей сложно делать это мысленно, и Кэт тянется рукой в пустоту, зачерпывая притаившееся в недобром ожидании нечто. Хорошо, что ей оно не опасно, а Коррел умеет справляться. "Ты не сделаешь ничего жуткого." Пальцы не чувствуют ничего, кроме легкого ветерка, но девушка уверена, что получилось.
Разделить единое на части. Как? Она не представляла, как можно поделить воздух в комнате, а потом постепенно им дышать. Следующим примером невозможного была вода, но Фэй не раз оставляла отпитый до половины стакан дожидаться лучших времен. Делила то, что априори было целым. Как и то, что упорно не желало подчиняться.
"Попробуем?"
Во второй раз пытаться ударить уже проще. Девушка пытается визуализировать образ, и перед глазами встает луч какого-то полупрозрачного света, похожего на лазерные мечи из «Звездных войн». Она отпускает часть, и «нажимает на кнопку», запирая оставшееся в себе. Не рассчитывает что-то, и волна сносит ее хрупкие запреты, устраняясь к Мартину, и девушке стоит больших усилий усмирить поток.
На три раза не получилось. Кэт срывает резинку, зарываясь пальцами в волосы – так проще думается. Снова протаптывается десятишаговая дорожка. Три раза к дому, четыре – от него. Лишь бы учитель молчал
- Есть более…конкретные образы? – Она не может контролировать то, чего не понимает и не чувствует. – Или расскажи о том, что это такое. Откуда сила появилась, как действует? Почему она вообще у меня оказалась?
Да, ее отец был ангелом, но крыльев у нее почему-то нет, а вот возможность лечить и калечить появилась. Были механизмы, которых Фэй по скудоумию своему не видела, и это жутко раздражало. Оставалось надеяться, что «специалист широкого профиля» сможет внести ясность.

Мартин Коррел абсолютно не разбирается в человеческих сказках, не узнает общеизвестных цитат, а когда ему говорят, что он похож на какого-то киноактера, недоуменно пожимает плечами. Зато он неплохо осведомлен о том, какими трюками пользуются смертные, чтобы совладать со сверхъестественной Силой, которую испокон веков ощущают рядом с собой. Они называют ее "магией", "колдовством", верят в силу слов, знаков, карт и тому подобного, они постоянно ищут инструмент, который помог бы им управлять этой незримой мощью. Мартин может рассказать своей невольной ученице, что все, что она прочитала в дешевых книжонках с громкими названиями в духе "Эволюция кармы" или "Магия от А до Я" можно спокойно забыть, а вот медитации - весьма полезное занятие для нефелима с неподконтрольным Даром. Но этому она уже научилась без него, действуя довольно грубо, но, учитывая полный непроффесионализм в этом вопросе и отсутствие хоть какой-либо помощи со стороны - весьма эффективно. Увы, лишь до поры до времени - и теперь ему нужно помочь ей исправить допущенную ненароком ошибку.
- Силу нельзя запирать. Когда-нибудь установленные границы треснут, и пострадает куда больше невинных, чем при твоих "срывах" - которые, кстати, тоже отчасти являются следствием построения "клетки". Ты исходишь из того, что это - какая-то ограниченная масса энергии в твоем теле, но Сила - как воздух, она везде, - он старательно подбирает наиболее понятные образы, но это все равно что одаренный со стопроцентным зрением, способным различать отдельные молекулы, возьмется объяснять слепому, с какого ракурса лучше любоваться видом. - Примирись с ней, как с самой собой, она вовсе не хочет причинять никому вред, это всего лишь естественная реакция на "запирание". Ей нужна свобода. Раствори ее в себе, как воду, как собственную кровь... Она успокоится. А когда понадобится тебе - легко откликнется на твое желание ее применить.
Он замолкает, давая ей время переварить услышанное и настроиться на очередной удар. Необходимо дать ей понять. что с ним она может позволить себе напрочь потерять контроль, что ее ошибки не будут фатальными. Ломать - не строить, конечно, но порой через разрушение можно прийти к созиданию. Пока что она боялась использовать светлую стороны своего Дара по-настоящему - из-за обратной стороны медали, и Люцифер хорошо понимал это. Он не стал говорить Кэт, что у нее огромный потенциал в целительстве - он вообще избегал каких-либо оценок, не хвалил и не ругал, лишь объяснял и поправлял ее действия.
- Сила в состоянии покоя - вода. Сила - в состоянии концентрации - лед, - негромко бросает он, заметив, как девушка морщит лоб, явно пытаясь найти какую-то аналогию. - Вода - неделима, но принимает форму сосуда. Лед - застывшая вода, им легче управлять. Спокойствие - это вода. Удар - это лед. Давай.
Волна силы летит в него, и ей не удается ее разделить, чтобы уменьшить удар. Мартин перехватывает поток чужой энергии, подумав, придает ему форму светящегося шара, подходит к Катарине, держа его на вытянутой руке.
- Потрогай. Это твоя Сила. Ощути ее, - материя невесомая, но теплая, приятная на ощупь, слегка покалывающая пальцы. Он встряхивает шар, и тот распадается на три более малых по диаметру. - Возьми их. Поиграй, прочувствуй. Собери в один и снова раздели.
Мартин делает себе пометку на мысленных полях: абстрактное мышление - это хорошо, но начинать лучше с чего-то более материального. Она запомнит свою Силу такой - и дальше будет легче. Должно быть легче.

Твердая вода. Жидкая вода. Вода, которая и вовсе не вода. Кэт почти готова была признать, что десять лет назад сошла с ума, а теперь тихо улыбается в психушке и ловит приход от новой дозы лекарств. Если это правда, можно забивать на тренировки и начать подпрыгивать на лужайке, пытаясь взлететь. В конце концов, раз это ее галлюцинация, должны быть какие-то плюсы, а не только попытки совладать с тем, чего официально нет.
Увы, достоверных доказательств реальности или не реальности происходящего не наблюдалась, а ей самой приятнее было верить в свое условное здравомыслие. А значит – нужно собираться и предпринимать новую попытку. Можно, конечно, развернуться и уйти, вряд ли Мартину так уж нужно ее обучение, чтобы бежать следом и уговаривать, но бросать такое интересное дело на полпути…возможно, у нее и не получится сегодня ничего, но узнать как можно больше стоит хотя бы попытаться. Авось, в будущем сохранит ее и еще чью-нибудь шкурку.
"А поэтому прекращай хандрить и включай мозг. Он тебе для этого и дан, вообще-то," – вот уж от кого, а от внутреннего «я» сочувствия можно было не ожидать. Исключительно насмешки, колкости, и, если ситуация позволяла, пошлости. Зато постоянно в тонусе - переспорить себя надо уметь.
"Давай. Вода, лед, Сила. Явно же не так сложно, как выглядит на первый взгляд. Все всегда не так сложно. Зато потом сможешь собой гордиться." Ей нужна была еще секунда, чтобы настроиться на новую попытку, когда Мартин исполнил какой-то невероятный фокус: неуловимо быстрым движением схватил нечто невидимое, что, судя по всему, и было ее силой. Секунда – и на его ладони мягко светится голубовато-серебристый шарик. Еще один жест Коррела, и шарик распадается на три, а затем вновь собирается воедино. На лице Кэт медленно проступает искреннее восхищение, какое можно встретить у ребенка, впервые нашедшего подарок под елкой. Она тянется к шарику, но замирает на пол пути, боясь разрушить эфемерную метрию. Затем получает одобрение от Мартина и опасливо протягивает ладонь. Сила мягкая и теплая. Она чуть-чуть щекочет кожу и вовсе не выглядит опасной. Какое-то время девушка просто рассматривает диковинку, не осознавая, что она имеет к ней какое-то отношение.
- Это она, да? – Фэй зачарованно улыбается, глядя на шарик света. Это не чудовище, которое нужно запирать в клетке и не монстр, желающий испортить ее жизнь. В этой форме сила была похожа на фею Динь-Динь, ей же вполне закономерно отводилась роль Венди. Кажется, у той пары тоже не заладились сперва отношения. – Красиво…
С осязаемым и видимым объектом работать куда проще, и пусть пришлось приложить некоторые усилия, вскоре уже три сферы парили над ее ладонью. Катарина бы остановилась на этом этапе – играть с шариками ей нравилось.
- Научишь меня делать так? – сила, впервые не встретившая враждебного отношения, ласково лижет кончики пальцев теплом. Нефилиму не хотелось бы терять это маленькое личное чудо. Жаль, что ее сюда не ради фокусов позвали.
- Я поняла, кажется, - она опускает руку, и энергия возвращается в свое первоначальное, неосязаемое состояние. Ладонь все еще хранит приятное тепло.
"Ты же не враг, да?" – ее голос гулко разносится где-то внутри, встречая живой, и явно утвердительный отклик. - "Так же не любишь рамки, а я тебя в клетку засунула." – Кэт трет лицо, размазывая по коже травяной сок, остающийся бледно-зелеными полосами. "Попробуем познакомиться заново? Я Катарина," – именно так она общалась со всеми животными: спокойно, уверенно, доверительно. Ни капли нервозности или страха, иначе все может пойти прахом. Перед глазами – маленький светящийся шарик, доверчиво парящий над ладонью. Сила окликается. Пока не слишком ярко, но по сравнению с тем, что было часом ранее – огромный шаг вперед. "Еще раз?" Пусть и не особо уверенное, но точно «да».
Ей все еще очень сложно – легче на руках перетаскать бревна, чем попытаться сформировать силу в нечто более оформленное, тем более, следующее точно туда, куда нужно ей. Кэт хмурится, но на этот раз не заставляет, а просит. Прислушивается к самой себе, улавливая момент, когда можно попытаться.
В итоге – все произошло слишком быстро, чтобы она успела понять. Энергия легко дробится на три части и устремляется к Мартину: кисть, предплечье, плечо. Точно туда, куда хотела она. Но Фэй недовольно морщится
- Я не поняла, как это произошло. Она словно сама…без меня. – Она опять зарывается руками в волосы, пытаясь уловить тот самый момент. Пока что безуспешно.

Надо было сразу догадаться, что с мелкими фокусами будет проще. Но ему еще не приходилось обучать существ, обладающих Силой, но не имеющих возможности черпать ее отовсюду. В Эдеме везде был Свет, в Аду везде была Тьма. Все равно что жить в жерле вулкана, а затем перебраться к его подножию и удивляться, почему так прохладно. Все его рассказы о Силе - для нее не более чем для него самого сказка про олененка. Красиво, даже где-то достоверно  но он этого Бэмби в глаза не видел и понятия не имеет, что у него за взгляд такой, при упоминании которого на лице девушки появляется умилительная улыбка. Тот самый случай, когда теория не должна опережать практику.
Он дает ей время, чтобы привыкнуть к этой стороне собственной Силы. Поиграть с маленькими теплыми шариками. Прочувствовать их, ощутить пульсацию мощи внутри. Интересно, она заметит, что та совпадает с частотой ее собственного пульса? На лице Катарины появляется улыбка, Мартин-Люцифер мысленно поздравляет себя с удачным решением. Первая стадия - принятие - благополучно завершена.
- Ничего сложного. Просто мысленно придай ей желаемую форму и представь, как она воплощается у тебя на ладони, - он уже уверен, что с этим она справится. Мартин готов ждать, пока девушка наиграется вволю, Люцифер наблюдает за происходящим с легким удивлением, но оба дают ей достаточно времени, чтобы привыкнуть к тому, что Сила может быть абсолютно не опасной и даже приятной для нее самой. Однако, Катарина, кажется, интуитивно понимает, что у него мало времени. Шарики исчезают, в глазах девушки наконец-то серьезность и понимание.
Он находит несколько забавным выбранную ей манеру "примирения" с Силой. Ему бы и в голову не пришло разговаривать так с последней, но, в конце концов, он сам постигал азы в куда более располагающих к этому условиях. Вокруг был Свет, а он был его частью, и его учителя были его частью, а еще над всем этим был Он, и Его участие улавливалось во всем. Кэт вряд ли объяснишь все это, да и Он сейчас столь л\далеко, что вряд ли услышит зов юного нефелима, даже если девушка вдруг решит к Нему обратиться. У нее сейчас есть только Мартин с его путанными объяснениями и малопонятными образами. В каком-то роде они неопытны оба - она никогда подобному не училась, а он - никогда не учил. Сейчас им приходится вместе постигать всю глубину преподавательского процесса, направляя друг друга в нужное русло.
И ее первый успех как нельзя лучше говорит о том, что они не ошиблись в направлении. Он мягко сводит на нет силу ударов, встряхивает рукой и вновь призывает на помощь столь удачно им придуманные шарики. Теперь они разных цветов, чтобы Кэт могла наглядно убедиться, что каждый из них преследовал свою цель.
- Это нормально, - с легкой улыбкой успокаивает он. - Твоя Сила тоже устала быть...неприкаянной. Она сама хочет, чтобы все шло гладко. В большинстве случаев так и будет - она подскажет тебе, как лучше действовать, и тебе будет казаться, что она реагирует без твоего ведома. Но ведь сейчас все вышло точно так, как ты хотела, верно?
Ее взгляд весьма красноречиво подтверждает его слова. Мартин усмехается, легко бросая шарики, те разлетаются, начиная парить над землей.
- Лови, - предлагает он. Она должна увидеть, как легко может ими управлять - притягивать к себе, отпускать от себя, замедлять и увеличивать скорость, размеры...
- Я научу тебя маленькому ментальному упражнению. Оно поможет договориться с Силой. Если будешь стараться - сможешь вызывать ее в любой момент без ущерба для окружающих.
Еще чуть-чуть, и урок закончится. Кэт пока не понимает этого, но он дал ей уже практически все. что мог. Дальше все зависит только от нее.

В том возрасте, который вполне можно назвать бессознательным, Кэт однажды едва не довела мать до преждевременной седины, со всей уверенностью маленького, но точно знающего об устройстве мира заявив, что очень хочет попасть в Ад. Случилось это после очередной воскресной службы, где вдохновенный пастор цветисто рассказывал о всеблагом и всепрощающем Боге, рано или поздно забирающем всех людей в Рай, который почему-то в представлении девчушки походил на день рождения ее бабушки – много старых нарядных людей и большой торт для любого, кто захочет им полакомиться. Стоит ли говорить о том, что несчастный Дьявол, грустно смотрящий на пустую дорогу к Аду, на которой зазывал разве что ветер, но никак не души грешников, вызывал только сочувствие. Уже тогда Кэт решила, что нельзя быть столь ужасающе одиноким и решила добровольно навестить этого господина и побыть у него хотя бы немного. Надо ли говорить, что после этого случая весьма серьезно относившаяся к мистицизму Бетти забила тревогу и, в итоге, добилась успеха – невинная детская мечта забылась, заменившись странным для любой другой семьи железным правилом: не спорить на душу. Могла ли Катарина представить, что вызывавший такое сочувствие Дьявол будет всячески стараться отсрочить тот миг, когда врата Преисподней распахнуться перед неосмотрительным нефилимом, и уж вряд ли так все будет так интересно, как представляла себе трехлетняя малышка. Точнее, интересно-то будет, но восторга явно не вызовет. В любом случае, стоящий перед ней мужчина никак не ассоциировался с овеянным мрачной тайной образом врага рода человеческого. Немного усталый, разве что, но явно не так, как должен был падший ангел. Катарину можно простить – не стоит так отличаться от придуманного образа, возможно, тогда бы она и узнала в Мартине легендарную фигуру, и уж точно не посмела бы окрестить его магистром Йодой или Человеком эпохи Возрождения. Впрочем, забавные прозвища никак не влияли зашкаливающие внимание, с которым девушка слушает своего учителя, жадно впитывая те крохи информации, которыми он все же решает поделиться.
- Лови, - ей кажется, или Коррел доволен процессом обучения? Катарина не вполне уверена, но, кажется, где-то в этом спокойном голосе слышится явное одобрение, и она не может не улыбнуться мужчине, почему-то решившему помочь ей. И ведь получается! Девушка протягивает было руку, словно собирается ловить реальный мячик, потом отвешивает себе мысленного пинка, напоминая, что Силу ладошками не очень-то и половишь.
"Иди ко мне?" – С ласковой, просящей интонацией, и ближний из шаров моментально устремляется к ней, зависая над правым плечом, и Кэт отчаянно хочется погладить его, словно мелкого, наконец-то доверившегося ей зверька. Поняв принцип, ей уже легче управлять с дремавшей до этого силой и, повинуясь взгляду девушки, шарики устраивают настоящее световое шоу, а она – главный постановщик и преданнейший из зрителей, смотрит на это так, словно попала в чудесную сказку.
- А что за упражнение? – Шариков стало заметно больше, но размеры их поуменьшились. Девушка как раз пробовала менять форму, и вся эта разноцветная стайка искрящимся нимбом замирает у нее над головой. Катарине кажется, что она и так стала едва ли не супергероем, но это не обычное ее «мир, пади ниц и восхищайся своим новым повелителем», но сейчас, когда Сила мягко мурлычет где-то в груди, она чувствует себя едва ли не бессмертной.
Кэт склоняет голову, рассматривая Коррела так же, как и в баре и прикидывает, что ей будет за следующую выходку. Пожалуй, даже скажи ей сейчас, что свой фокус она планирует провернуть с самим Люцифером, девушка бы не остановилась, слишком велика была благодарность вперемешку с облегчением. Она не чудовище.
- Спасибо, Марти, - он, наверняка, опять не поймет этого сокращения, хотя есть другой повод поудивляться – нефилим порывисто обнимает его за плечи, чуть похлопывая по спине от избытка чувств. – Ты самый крутой магистр Йода, даже если не зеленый

Твоя собственная сила никогда не направлена против тебя. Это - первое, чему бы он учил полукровок, подобных Катарине, если бы вдруг взялся за безумную затею наставлять нефелимов.  Она не желает тебе вреда - говорил бы он первым делом, - посмотри, как она тянется к тебе. Сила - это диковатый зверек, который мечтает, чтобы его приручили. Сила - одинокий ребенок, который жаждет любви. Сила - это ты сам. Ты боишься ее, потому боишься себя. Ты не знаешь ее, потому что не знаешь себя. Посмотри на себя. Посмотри на нее. Скажи - "Привет". Да, именно. Поздоровайся. Видишь - это ты. Видишь - это она. Приятно познакомиться. Все стало проще, не правда ли?
Его мысли плавным потоком вливаются в сознание Катарины, вплетаются прочными нитями. Она может чувствовать этот несколько направляющий тон, хотя и не слышит его голоса. Девушка улыбается, знакомясь с самой собой. Мартин улыбается, мягко подталкивая ее ближе. Скажи - "Привет, Катарина". Видишь - это она. Видишь - это ты. Твоя сила. Ты и есть - твоя сила.
Наконец-то она расслабляется, играет, не пытаясь сжимать тиски. Наконец-то она приняла саму себя, и сила не задыхается в ее груди. Дело сделано. Его невольный долг выполнен. Самое время пожелать удачи и исчезнуть из ее жизни. Вот только почему-то Люциферу совсем не хочется уходить. Кажется, он чересчур проникся этим Мартином. Заигрался в заботливого наставника. Засмотрелся на смеющуюся девчонку. Смешно - но даже ее малопонятные шутки стали для него...привычными. И ему внезапно захотелось...стать ближе. Понять. Посмотреть на эту жизнь изнутри. Сесть рядом перед телевизором, когда она будет смотреть любимый фильм. Краем глаза заглянуть в книгу сказок, которую она читала в детстве. Узнать, наконец, кто такая Золушка. Увидеть, как эта девочка овладевает своей сущностью, растет, взрослеет, становится женщиной, женой, матерью...
Остановись.
Он все еще улыбается, но глаза темнеют. Катарина веселится, меняя форму шариков. Вокруг него сжимается и дышит целая Вселенная.
Прости, ангел. Это не для тебя.
Он не успевает понять, чей голос звучит в его голове - Михаила, Джадит, его собственный? В голове звенит беззвучный колокольчик. рывком натягивается ментальная струна.
Люцифер, четверо наших убиты в восточном Ист-Пойнте. Нарвались на "семейные объятья". Ты нужен здесь.
Он едва слышно выдыхает. Вот все и решилось само собой. Он не Мартин Коррел. Он Люцифер. Он не странноватый парень, помогающий молодым красивым девушкам. Он - архангел, пытающийся спасти мир. Он не наставник. Он убийца.
Девушка внезапно подлетает к нему, заключая в объятья. Скорее машинально, он приобнимает ее в ответ, на миг прижимается губами к макушке.
- Спасибо, Марти, - очередное странное прозвище... - Ты самый крутой магистр Йода, даже если не зеленый...
Он плохо понимает, о чем она, но смеется. Впервые за последнее время - настолько искренне.
- Люцифер? - он посылает успокаивающий ответный сигнал. Невесомо поглаживает девушку по спине, на миг прижимает к себе...
- Упражнение заключается в том, чтобы представлять себе зажженную свечу. Вот в этой точке, - он мягко касается кончиками пальцев самого верха переносицы. - Смотри на нее, сосредотачивайся на ней. Прочувствуй ее. Примерно пять минут каждый день - перед сном. Это утихомиривает силу. Как тренировать ее - ты уже знаешь. Дальше она все подскажет сама, - он разжимает объятья и отступает - они стоят на углу улиц, в нескольких метрах от ее дома. Впрочем, он не дает ей времени задать вопрос. - Помни о том, кто ты есть. Удачи.
Шаг назад - и он исчезает, переносясь туда, где нужен - Люцифер, не Мартин. В конце концов, именно это - его истинная ипостась.
Но иногда...очень редко... он будет скучать по Коррелу. Немного. Совсем чуть-чуть.
И, может быть, все же полюбопытствует, кто такой Йода.

Все оказывается не так уж и сложно. После нескольких лет страха, неуверенности, сомнений – протянуть руку и сказать «Привет», чувствуя теплый отклик где-то в душе. И это вовсе не значит, что единственной тренировкой все и закончится, недопонимание к самой себе и собственной природе по-прежнему сильно и никуда не делось за последний час, но это как раз тот случай, когда направляющий толчок в нужном направлении является переломным моментом в судьбе героя. Кэт улыбается и скашивает глаза на пальцы Мартина, запоминая указанную им точку. "И все же роль таинственного чудика тебе очень идет."
- Звучит как будто бы просто, - и уж точно осуществимо без специальных приготовлений, крови девственниц, кости динозавра или чего-то еще такого мистически-шаманского, а уж выделить пять минут своей суматошной жизни на то, чтобы подружиться с Силой, она не просто хочет – обязана. Пожалуй, на ближайшие несколько недель это и вовсе вопрос выживания, а дальше уже войдет в привычку.
Как-то резко становится очень громко. Кэт удивленно моргает, разглядывая Мартина и пытаясь осознать, что же произошло и куда делся уютный домик за городом и зеленый газон, и почему сейчас они стоят на подозрительно знакомом перекрестке.
- Что…
Но его уже нет. Мужчина исчезает так просто, словно был всего лишь ее галлюцинацией, а вся поездка – невольным приходом от давно не отвечающего санитарным нормам воздуха.
- Коз-зел ты, Марти, - бросает в пустоту, не надеясь, что слова дойдут до адресата. Удачи он ей пожелал! Какое благородство! Смылся, даже не фыркнув что-то объяснительное. И с каких это пор «специалист широкого профиля» так запросто телепортируется? "Встретимся еще раз – душу из тебя вытрясу, кодунишка-мистификатор."
Кэт зло отпинывает ни в чем не повинный окурок, отправляясь домой и посылая в сторону страннющего Коррела все новые и новые нелестные эпитеты и проклятия, варьирующиеся от «чтоб ты икал без остановки три дня» до пожелания адских мук, вечной зубной боли и соседа с не выключающимся перфоратором.
Впрочем, вечером она все же представляет огонек на переносице – скотский характер не отменяет того факта, что Мартин невероятно ей помог. На ладони мягко светится шарик Силы, и, тяжело вздохнув, Фэй сдается. "Удачи тебе, Коррел. Не вляпайся там." Почему-то ей кажется, что по части поиска приключений на самые неожиданные части тела он оставил ее далеко позади.

Отыгрыш завершен