Ты все манишь, чаруешь своей весной, разгоняешь туманы моей тоски,
Но они ведь стоят за моей спиной, их дыханье мои холодит виски.
За тобой, моя радость, мне хода нет, отзови своих вестников, усмири….
Видишь – кожу мне сняли, кроша скелет, а под нею – лишь мертвые снегири.

Пусть твой взгляд оттеняет мою печаль, а в звенящем сердце горит огонь,
Слишком поздно – шестая снята печать, небо, плавясь, стекает в мою ладонь.
И слезою скатилась звезда Полынь, значит, месса последняя начата,
Некромант достанет из-под полы Книгу Мертвых и будет учить читать…

Твои дети запомнят его слова, но зато позабудут твое лицо.
Ты, возможно, когда-то была права – и я был бы не самым плохим отцом,
Но во мне закипает дурная кровь, и они все лакают ее как псы.
Смерть придет, чтоб взглянуть на твою любовь, но она не спасет от ее Косы.

Начинается пир, впереди – чума, а за нею, как водится – Страшный Суд.
Все пророки сегодня сойдут с ума, мир и так едва держится на весу….
И твой сын будет платой за все грехи, крест воздвигнут, народ, усмехаясь, ждет…
Ты подходишь все ближе, шаги тихи: «Пей, Антихрист, святая вода не жжет…»